воспоминания фронтовиков

[salempad 1 048]

Вагон.
В 1942 году то, что осталось от полка после многодневной мясорубки погрузили в вагоны. Мы - выжили! Одежа на нас одни лоскуты. С мертвых снимать перестали - плохая примета. Ночью запсиховал солдат - скинули на ходу, пусть проветрится. Утром старшина начал права качать, хвататься за оружие - пристрелили. В обед поезд остановился. На улице Солнце, мы смотрели прямо в его горло, - будто век не видали! Сели у кашеварки и ели, рыгали и снова ели, остуживая горячую кашу водой.
  Гудок и мы поехали! Командиры на станции к нам не подходили, с солдатами в одном вагоне ехать боятся. Без поддержки артиллерии, авиации, танков воевали - потому и боятся. А дальше пошло-поехало, что до войны были бабы круглее, самогон крепче.... Уж такова человеческая душа, - что прошло хорошо, а что впереди все хуже.
  Через шесть месяцев от взвода останемся только мы с Васей из Джетыгары. На переформировании его вывели из строя санитары, на правой руке не было двух пальцев! Мы плакали, прощаясь - тогда это было можно.
 На 9 мая мы собирались, выпивали, вспоминали, плакали,  благодарили судьбу. Только один раз вышел конфуз, когда Петя сказал: "А если б они не пошли в 41, мы пошли бы в 42 году - двум медведям тесно в одной берлоге!". Но на него все шикали!
Акмухамедов Галимхан. Денисовка. 1958 год.

[salempad 1 048]

Миша Апраксин.
Миша Апраксин студент философского факультета охотно делился познаниями и солдатским последним со мной, бежал рядом в атаке. А потом в его разговорах появились слова о мире и жертвах. Мой друг "психанул", с этим я сталкивался много раз.
Наш лейтенант, тоже "психанул" бегал с наганом по окопам и искал схожего с Сталиным одессита Никоненко, отлежался в медсанбате и прошло. Мишу вскоре его расстреляли перед строем, правда он не осознавал что происходит вокруг него.
Акмухамедов Галимхан. Денисовка. апрель 1952 год.

[salempad 1 048]

Граната.
Из немецкого окопа прилетела граната, глухо ударилась о тело бруствера и упала к моим ногам. Нас с Матвеем, как парализовало. Рты в ужасе открылись! Я пнул гранату от себя она оказалась позади Матвея под Митькой, сразу раздался взрыв. Осколок раздробил мне кость ниже колена, Матвея и Митьку убило сразу. Я имел право на самосохранение, в стране перечеркнувшей Бога остается только страх. Никто не вправе осудить меня за это! Сейчас думаю иначе; для того чтобы стать человеком мне не хватило одного - времени.  Ведь на войну мы уходили семнадцатилетними.
Суббота К.В. Пласт. Челябинская область. 1952год.

[salempad 1 048]

Окоп.
В окопах мы жили временным братством. Все прекрасно осознавали, что наше пребывание здесь короткое. Солдаты выбывали убитыми либо ранеными, а раненые назад не возвращались, потому что к моменту выздоровления личный состав в окопе полностью обновлялся, по тем же причинам. После 5-6 суток пребывания в окопе или на переднем крае взгляды в корне менялись. Никто не загадывал наперед, даже патрон не оставляли на завтра, если было куда отправить его сегодня. К примеру, женщина обретала божественный ореол красоты, недоступности и верности. Для братства было совершенно безразлично, кем ты был на гражданке, чист или грязен, в какое тряпье одет (ползая среди развалин Сталинграда форма после 10-15 дней боев превращалась в тряпье), но если оружие не в порядке и сам трусоват, то ты обыкновенная мразь.
Забара К.Т. Кокчетав. (В.П.Ш. г. Москва) 1959год.

[Дитрих 435]

Хорошие очерки,спасибо!А первоисточник?С ув.

[salempad 1 048]

 Нас послали в  разведку . Через 3 км мы наткнулись на группу немцев из 18 солдат, которая  двигалась в попутном направлении.  Сержант принял решение двигаться следом, в этом случае вероятность напороться на противника была минимальной. Немцы трижды останавливались для захоронения умерших.  Нас поразила тщательность  в выборе места захоронения, добросовестность в оформлении  могил.  Немцы двигались неспешно, неся на носилках  ещё двух раненых, у брода наши дороги разошлись.  В нашей армии было принято обращение «Товарищ», на самом деле это совершенно не соответствовало действительности. В 1954 году на харьковщине продолжались работы по захоронению защитников родины.
Евсюков Ф. П. Алма-Ата. 1967 год. Госпиталь.

[salempad 1 048]

Хорошие очерки,спасибо!А первоисточник?С ув.

да я копирую и отбираю самые интересные

[salempad 1 048]

 

Хорошие очерки,спасибо!А первоисточник?С ув.

да я копирую и отбираю самые интересные

 

тебе спасибо

[salempad 1 048]

Винтовка.
"Перед вами винтовка Мосина образца 1938 года калибра... Винтовка состоит из следующих основных частей.. Чтобы поразить фашиста следует...  поэтому её называют трёхлинейкой..." это нам в голову вдалбливал усатый пожилой сержант. Мы, семнадцатилетние пацаны стояли по-взрослому в строю, только оружие было выдано каждому третьему... Следующую ночь долго не мог уснуть от накатывающего волнами пережитого ужаса;  первый номер - Паша Соловьёв  погиб  в первую минуту утреннего боя, второй номер - Зимородь Слава успел сделать два  выстрела. Я вырвал винтовку и изготовился стрелять по врагу, но прозвучала команда к отступлению. После первого дня  боёв по защите родного города оружие имелись в избытке. С винтовкой Мосина я воевал первые два месяца, под Можайском выдали автомат.
Хамкин С. Е. Кустанай. 1957 год.

[salempad 1 048]

Моя война.
Трое суток в башке бушевал ураган, в бешенном хороводе мчались разноцветные шарики, огоньки, пиликала дудка. Я видел, как похоронщики нашли меня, выдернули из под тяжеленного фашиста, потащили к яме прикопать, сидя на мне курили, о чем то спорили, а потом вечность несли на носилках, только передний нес, а задний попрекал. Меня выручила каска и передний солдат - заставивший заднего быть человеком. А мой командир бойца не хватился! Из медсанбата выполз на седьмой день и попросился в другую роту - не хотелось воевать с людьми, которые заведут - бросят - забудут. Я часто вспоминаю войну, она по кусочкам уходит из головы и страшное прошлое разваливается. Теперь уже примирился со случившимся.
Акылбеков Жанузак. Шиели. 1961 год.

[salempad 1 048]

Пьяница. О моём однополчанине.
Перед ней сидел  Петя - единственный сын, уже изрядно опустившийся алкоголик. Порою она ненавидела его, но в памяти  всплывало детское личико Петеньки и в душе просыпалась острая жалость, любовь. Она проклинала войну вернувшего ей искалеченного сына.
Талап. 1962 год.

[Staig 2 778]

Гдето у меня есть дневник трёх летней дпавности одного из с похоронной команды , я как то хотел по тем местам пройтись там есть нас пункты к кторым можно привязаться , область калужка , найду выложу .  

[Wolk1757 10]

Он не был трусом

Для советских людей в годы войны страшным горем было получить извещение о гибели сына, дочери, отца, матери, сестры или брата, но двойным горем было узнать, что их родственник – трус, изменник Родины, предатель. О таких людях пытались не говорить и забыть произошедшее в семье, как плохой сон. Но не всегда сообщения, доходившие до родственников, были правдивые.

Валентин Котюх, председатель Воронежского реготделения ООПО «ВСС М.Т. Калашникова»

В приказе по войскам 6-й армии от 16 августа 1942 года № 158/а «О расстреле майора Верезубова за невыполнение боевого приказа» сказано: «Бывший начальник оперативного отдела штаба 174-й стрелковой дивизии майор Верезубов Н. А. получил 15 августа приказ начальника штаба дивизии подполковника Литвинова вступить в командование учебным батальоном и выполнить боевую задачу. Верезубов отказался выполнить приказ, мотивируя малой численностью батальона и тем, что он может командовать большими частями, чем батальон. Приказ о вступлении в командование батальоном был подтверждён командиром дивизии полковником Карапетяном. Несмотря на это, Верезубов отказался выполнить боевой приказ. Предательское поведения в условиях боевой обстановки майора Верезубова объясняется его пораженческими настроениями, выразившемся также в предложении сдать врагу Коротояк. Приказываю за невыполнение боевого приказа командира дивизии, пораженчество и отказ служить родине на любом посту майора Верезубова расстрелять. Приговор привести в исполнение немедленно перед строем работников штаба дивизии. Приказ объявить всему начсоставу до командира взвода включительно». И подписи: Командарм генерал майор Харитонов, Член военного совета корпусной комиссар Мехлис. 

В правом верхнем углу приказа корявым почерком Мехлиса написано: «Военный совет Воронежского фронта Ватутину, Сусайкову докладываем, приказ по армии приведен на месте в исполнение. Ф.Харитонов. Л Мехлис». Даты нет, но есть дата получения приказа – «17 августа 2 часа 37 минут Герасименко». 

Чем вызвано такое быстрое решение без суда и следствия? В донесении послевоенного периода 20.03.1947 сказано: «майор Верезубов Николай Авдеевич расстрелян за трусость измену 1 сентября 1942г». Значит, Мехлис соврал о немедленном расстреле начальника оперативного отдела. 

Арест начальника 1-го отделения нанес вред войскам, сражавшимся в Коротояке, так как был арестован офицер, знающий подразделения дивизии. 

Участник сражения за Коротояк, инструктор политотдела 174-й стрелковой дивизии Николай Иванович Мухин оставил свои воспоминания об истинном развитии событий, которые сегодня хранятся в Коротоякском музее. 

«Всегда я Мехлиса видел каким-то раздраженным, даже озлобленным и жестоким. Первый раз я его увидел в селе Давыдовка, наши полки шли по дороге к селу Петропавловское. Все работники политотдела ушли с полками. Он приехал в Давыдовку на американском «Виллисе» с адъютантом, зашел в дом штаба дивизии, там находился один офицер- кадровик. В политотдел прибежал рассыльный штаба и сообщил, что Мехлис вызывает к себе начальника политотдела дивизии. Но, кроме меня, в Давыдовке никого из политотдельцев не было, и я побежал в штаб дивизии, представился, как положено, доложил о том, где находится начальник политотдела. Мехлис потребовал от меня доложить о некомплекте политработников в дивизии. Я попросил разрешения на 5 минут сходить в политотдел и принести в письменном виде требуемую справку. Мехлис мне буркнул: «Идите и принесите мне такую справку. Это вы должны знать на память!» 

Через пять минут я вручил ему отпечатанную и мной подписанную справку, а он мне вручил для передачи начальнику политотдела лист из большого блокнота с печатным оттиском вверху крупными синими буквами: «Л.3. Мехлис». На этом листе корявым неразборчивым подчерком было написано примерно следующее (пишу по памяти): «Обращаю внимание на решительную борьбу с вшивостью. Вошь в настоящее время - страшнее фашистов. Она может нанести потери в войсках больше, чем фашисты. Л. Мехлис»… 

Л.3.Мехлис бывал на командном пункте дивизии очень часто, посещал он и полки, вручал отличившимся в боях офицерам и рядовым награды - ордена и медали. Когда кто-то пытался уговорить его не ходить в полки, так как переправа через Дон обстреливается противником, то он обычно заявлял: «Ну и что же, солдаты и офицеры переправляются, им что, не страшно?.. Пошли в полк!» В таких случаях кто-то из работников политотдела, офицеров штаба, связной полка и адъютант Мехлиса с портфелем, в котором он носил ордена и документы о награждении, шли в полк, и там он в боевых условиях вручал награды. 

О его жестокости я могу сослаться на один из фактов. Как-то Мехлис приехал на КП дивизии на левом берегу Дона у села Петропавловское и потребовал у начальника штаба дивизии полковника (так в тексте. Мухин ошибается в звании. – авт.) Верезубова доложить обстановку. Верезубов доложил о двух полках, а о третьем сказал: «Связи с полком нет, и доложить обстановку на данный момент я не могу». 

Мехлис сразу взорвался: «Как так вы не знаете, что с вашим полком?! А может быть, он уже погиб или нуждается в поддержке артиллерией, а вы здесь ничего не предпринимаете! Идите в полк, выясните обстановку и восстановив связь доложите мне. Я буду ждать здесь». 

Верезубов отдал честь и ушел, но до полка не дошел. На берегу Дона, у переправы, был блиндаж с промежуточной телефонной связью. Отсюда он связался с начальником штаба полка, выяснил обстановку – ничего там особенного не произошло. И к этому времени связисты нашли обрывы провода между КП дивизии и промежуточной связью. Верезубов связался с Мехлисом и доложил ему обстановку полка, но не сказал, откуда он ведет разговор. Получив разрешение вернуться на КП дивизии, Верезубов пошел обратно. Пока он шел километра 2 – 2,5, Мехлис связался с командиром полка и от него узнал, что Верезубов в полку не был, через Дон не переправлялся. Когда Верезубов вернулся на КП дивизии, Мехлис обвинил его в трусости, обмане, приказал начальнику отдела контрразведки «СМЕРШ», прокурору и председателю военного трибунала дивизии судить Верезубова. Был суд или нет, я не знаю. Только после этого случая Верезубов из дивизии «исчез». Во всяком случае, больше я его не видел». 

О майоре Верезубове архив МО хранит скупые данные. Воевал с начала войны в 130-м мотострелковом батальоне 74-й стрелковой дивизии 12-й армии. В феврале 1942 года 130-й и 131-й батальоны были преобразованы в 130-ю мотострелковую бригаду. Бригада под командованием майора Ивана Степановича Браславец воюет на Южном фронте в районе Славянска. Солдаты проявляют мужество, стойкость и героизм в борьбе с врагом. Весной начальником штаба бригады назначен майор Верезубов. 

Девятого апреля 1942 года бригада была переформирована в 6-ю стрелковую бригаду, а затем на ее базе сформировали 174-ю стрелковую дивизию, где Верезубов из-за меньшего звания был понижен в должности до начальника оперативного отдела. Костяк дивизии составляли опытные солдаты, которые гордо называли себя «браславцы» – по фамилии командира. Подписи Николая Авдеевича стоят на планах освобождения Петропавловки, Коротояка, в донесениях в штаб армии, – вот и всё, что осталось от человека. Он знал хорошо свою работу, разбирался в обстановке. Первая успешная операция Воронежского фронта по ликвидации, занятого неприятелем левого берега реки Дон, у села Петропавловское Острогожского района связана и с его именем. Фашистов сбросили в Дон благодаря плану, разработанному при его участии. Верезубов значится среди разработчиков захвата Коротоякского плацдарма. 

При изучении документов становится обидно, что Мехлис не позволил майору Верезубову смыть свою вину кровью в штрафной роте. Видно из приказа, что еще в разговоре он надерзил корпусному комиссару. 

По прошествии многих лет нам хочется сказать родственникам Верезубова, что Николай Авдеевич – не трус, не предатель. Он – жертва войны.

[Барин 312]

чтобы убрать фон  с скопированных чего то там -кликаем на ластик

[Staig 2 778]

Во нашол , всего немного листков от учётной книги какого то совхоза на которой этот ветеран писал свои заметки о войне, остальные записи в труху , переписывал внучка ветерана , что тут правда что нет ХЗ, но данная рукопись хранится до сих пор у неё,  как то пару лет назад, я по этим листкам привязывался к местности , есть кое какие странности , но это война , найду остальные скину по если кому будет интересно . 

 

первый опыт.zip

[Staig 2 778]

Во не поленился и нашёл эти места на картах что в записях указаны , вроде всё на месте

 

 

[Staig 2 778]

По моему вторая часть, в общем всё в перемешку разбираться нет желания да и так понятно будет . 

 

 

 

часть 2odt.rar

[Staig 2 778]

А вот и места к второму описанию 

 

[Staig 2 778]

В общем пока ну его , будет кому интересно пишите скину ещё два листа описания  

[Шмулька 99]

Про майора Верезубова читал где то раньше, попал мужик под раздачу занезахуй,да и много таких было....а потом,провалы операций,наступлений и т д.Когда бывалых по растеряли,на сво ю же сраку и сели.

[salempad 1 048]

…Когда поднимались в атаку, возгласы «За Сталина» никто не кричал. Тогда во время атаки вообще никакого звука не было. Была мертвая тишина. Тот, кто что-то выкрикивал, как правило, сразу же и погибал. Так было, например, в боях за вокзал в Фридриховке. Один офицер у нас крикнул: «За родину-ууу! Взять! Вперед!» Его моментально уничтожили. Я вообще считаю этот бой фантастикой или каким-то заколдованным случаем: когда шансов выжить почти не было и спаслись буквально единицы, я и ни одной царапины не получил. А где-то в Западной Украине мы вели бои за один маленький городок. Расположившись перед маленькой речушкой, за которой находилось одно какое-то село, мы приготовились к атаке. С той стороны реки около моста стоял немецкий танк «Тигр», его пушка была направлена в нашу сторону. У нас народу было совсем немного. Нас, кажется, тогда прикрепили к чужой части. Командир дал возглас: «За Родину! За Сталина!» И только успел он это крикнуть, как случилось прямое попадание снаряда. От него ничего не осталось. Как говорят, был человек, – и нет человека.

[salempad 1 048]

…Водку иногда давали на переформировании. А на самом фронте было, как говорят, не до этого. Какая могла быть там водка, когда нам и обыкновенной еды не давали? В колхозе или у жителей мы находим просто зерно – рожь, пшеница, если повезет картошка. В Дону гранатами мы стали глушить рыбу. Выбирали где проталины побольше, глушили, длинными шестами, пытались ее поближе подтянуть. Удавалось. А рыба какая попадалась – не имело значения. Всякая мелочь, все шло. Голодные, хлеба нету, а рожь начинали варить с вечера, целую ночь, она разбухала, но не разваривалась, как крупа. Дело доходило до того, что мы ее ели, а потом в туалете она выходила не переваренная. Но самое страшенное запомнилось – вот это зерно с добавлением рыбы и, главное, без соли. Это было что-то ужасное! Я никогда не представлял, что соль имеет такое значение. Это трава, это невозможно есть, а есть нужно, иначе голод просто!

[salempad 1 048]

Отрощенков Сергей Андреевич.

Беспечность нашего начальства была страшная! Вроде недавно отшумела финская кампания. Недавно освободили Бессарабию, Западную Украину и Белоруссию. Все знали, что рядом граница, знали о скорой войне, разговоры шли, но, мы солдаты, нам не до больших материй. Что комиссар в казарме скажет, то и правда. А боеготовность гадкая была. Танки наполовину разобраны. Аккумуляторы хранятся в аккумуляторной, приборы стрельбы и наведения – в другом месте, пулемет – в третьем. Все это надо получить, принести, установить. Каждый аккумулятор – 62 кг. На танк их нужно четыре штуки. Вот мы с башнером Сафаровым сходили четыре раза. Командир танка, лейтенант, а у меня был танк командира взвода, жил на квартире в Житомире. Это 11 километров до Гуйвы, где базировалась часть. В полпятого немцы начали нас бомбить, и только к часу дня я увидел в расположении первого офицера. К линии фронта выступили уже вечером, затемно.
 

Незадолго до начала войны к нам в полк пришли 30 танков Т-34. Поставили трехметровый проволочный забор вокруг них, охрану. Нас, танкистов не пускали их посмотреть! Такая была секретность. Так мы и ушли без них. Потом они нас догнали, и дрались с немцами, но, большею частью нелепо погибли, засев в болотине.

[salempad 1 048]

Отступали через Новоград -Волынский. Здесь я увидел то, что немцам простить не мог уже никогда. Мы прошли мимо расчета 45-мм противотанковой пушки. Дальше лежала молодая женщина, убитая при немецком налете, а рядом с ней ползал и кричал ребенок. Малышу было, наверное, чуть больше года. Куда нам этого пацана девать? Пошли стучать в ближайшие дома. Один, другой, нет никого. Потом нашли старушку, она забрала мальчика. После этого я так возненавидел немцев, что только с недавнего времени слово «немец» перестало вызывать у меня ненависть. Тогда в голове сидело одно - немец это враг, который должен быть уничтожен! И до конца войны пленных, мы без особой нужды не брали.

[salempad 1 048]

Т-34 ходили как королевы. В полку оставался один танк, им командовал капитан, не вспомню фамилию, хороший мужик был, жизнерадостный. Он закрывал люки, и выходил на горку, на открытое место. По нему немцы бьют, но броню пробить не могут, а он наблюдает, только где цель заметил, туда снаряд и никто не шевелится, и никто к нему не подойдет. Так потом «Тигры» в 43-м воевали. У них пушка мощная была, 88 мм, дальнобойная и оптика отличная. Но ловили мы и «Тигров». А тогда, в 41-м на Т-34 я с умилением смотрел. После боя подошли к нему:
- Ну, вам и попало, товарищ капитан!
- Да что, попало! Видишь, все отскакивает, только считай.

Начали считать, вышло сорок четыре попадания! И ни одной пробоины, только лунки. Смеется:
- Ну, а вы что, танкисты, в пехоту записались?