Поиск по сайту

Cтрашные Соломоновы острова (Авантюрный роман из жизни «черных копателей») ПРЕДИСЛОВИЕ. Так называемый "черный копарь", это отнюдь не мародер от археологии, как внушают обывателю масс-медиа. Это прежде всего, человек неравнодушный. К истории своей страны, к красоте родных мест, к самой Родине, в конце концов. Он упорен и трудолюбив. Он сплошь и рядом эрудирован не менее иных маститых деятелей официоза. И этот роман о нем. А еще о дружбе родившейся в поиске сокровищ, между немцами и русскими. А еще о любви. Огромной. Настоящей. А еще о том, как тяжела и невыносима порой бывает для обычного человека, каменная поступь родного государства. Как иссушает она живую душу и не дает дышать. Этот роман о пути под названием - жизнь. И смех здесь сменяется слезами, а невыразимая радость - бездонным горем. Это яркий (надеюсь) рассказ о ярких людях. Потому что, по мнению автора, других людей просто не бывает. А еще, эта книга о неравнодушных людях и для неравнодушных людей. И потому - не для всех. И выглядит все это примерно так...  Глава 1. Почему я не люблю общепит – Денег заработать хочешь? – Наташка любовно подхватила палочками кусочек чего-то склизко-аморфного и испытывающе уставилась на меня. Я вдумчиво обмакнул глаз в погибельный вырез платья на ее груди и осклабился. – Гусары денег не берут-с! – Ты о чем-нибудь другом вообще можешь думать? Животное! – неискренне возмутилась она и тут же захлопотала. – Чего не ешь? Это вкусно, не кривись. Я уныло ковырял вилкой нечто, по виду напоминающее полуразложившееся, ущербное еще при жизни крупное членистоногое, а по вкусу – каштаны, жареные в солидоле. – Ты заказала, ты и ешь. А мне бы мяса кусок, с картофаном. Можно просто мясо, – вяло отбрыкивался я, грустно прикидывая финансовые потери от этого «встретимся, кофейку попьем...» – Для тебя же старалась, дурында. А то так и помрешь, пережевывая свой ненаглядный тушняк пополам с водкой. И вообще, нечего опаздывать на свидание, – рассмеялась она и, сложив губы бантиком, аккуратно промокнула их салфеткой. – Спрашиваю еще раз. Денег заработать хочешь? Мне становилось неинтересно. – Нет. – Я придвинул к себе пепельницу, закурил и, демонстративно подняв со стола телефон, взглянул на время. – Блин. Ну как же все-таки тяжело иногда с вами разговаривать. Бронтозавры доисторические. Ну, казалось бы, чего проще? Есть возможность ненапряжно срубить энное количество евробаксов. Денег лишних не бывает! Чего кочевряжиться? – начиная подзакипать, выпалила Натаха. – Солнышко мое меркантильное – вздохнув, начал я. – Мы знаем друга друга не первый год и, так сказать, с разных сторон. Во всяком случае – я. – Извращенец! – возмущенно вскинулась Наташка. – Да было, чего уж там... – ухмыльнулся я и, спохватившись, примирительно замахал руками. – Ладно, ладно. Проехали. Так вот. Зная меня м-м-м... давно, ты так и не уразумела, что фраза «Денег хочешь?» – даже произнесенная интригующим тоном – меня не интригует вовсе. Попробуй начать не с бонуса, а с сути. Что, как и каким образом. Только предельно достоверно. Угу? – Хорошо, – покладисто согласилась она и на удивление толково изложила причину нашей встречи в псевдояпонской обжорке «Две палочки», именуемой еще в народе «Ту-палка». Получалось примерно следующее... За те минувшие два года, что мы с Натахой, слава богу, окончательно разбежались, в ее судьбе произошли серьезные перемены. Попорхав по жизни и разочаровавшись в принципе «А на фига мне мозги, с такими-то сиськами?!», она, одумавшись и вспомнив об оконченной в свое время немецкой спецшколе, устроилась секретарем-переводчиком в питерский филиал какой-то гансовской конторы. Фирма занималась поставками сантехнического и прочего оборудования и имела серьезные контракты с коттеджными застройщиками и иже с ними. В общем, чего-то там унитазно-вентиляторно-энергосберегающее. Не суть. Так вот. Приперся к ним из Германии очередной полухозяйчик-полуучредитель. То ли с рабочим визитом, то ли водки попить. А скорее всего и то, и другое. Пришлепал, что характерно, со своей переводчицей, Хеленой. У Наташки есть серьезные основания подозревать, что Ленка эта – не просто переводчица. Но об этом потом. Любой подобный визит подразумевает, кроме чисто деловых мероприятий, также и обширную неофициальную программу. В зависимости от вкусов и наклонностей визитера. Немчик в этот раз попался вредный и нестандартный. И в Эрмитаж, или там, к примеру, в Петергоф не то чтобы не хотел ехать, но... вяловатый проявлял интерес. Да и с водкой, сауной и прочими рыбалками тоже как-то не заладилось. Наташкин шеф запарился анус ему вылизывать. При всех этих попытках приобщить высокого гостя к нетленкам «культурной столицы», Натаха постоянно присутствовала в качестве местного переводчика. И с успехом изображала Гоблина, озвучивая на языке Гете косноязычные сентенции своего шефа относительно особенностей питерской архитектуры и прочих достопримечательностей. Вполне естественно, что она была в курсе напряженности ситуации. Гость не говорил, чего ему надо, а возможно, просто затруднялся с формулированием своих предпочтений. А Наташкин шеф неотвратимо погружался в глубокую меланхолию. На очередном скучном, но обязательном фуршете моя бывшая симпатия вышла на балкон покурить и обнаружила там дымящего как паровоз гостя (да-да), который явно маялся от тоски и мыслей об утреннем неизбежном похмелье. Завязался вежливо-необременительный разговор ни о чем и Наташка, извинившись, поинтересовалась наличием какого-нибудь хобби у своего собеседника. На что совершенно неожиданно услышала взволнованный мини-монолог о пресности и предсказуемости современной жизни. И что – да, есть у него не просто хобби, а пламенная и неутолимая страсть. Он коллекционирует ощущения, впечатления. Причем банальности вроде оплаченных туров на Килиманджаро его не греют совершенно. Наелся в свое время. И тут эта мормышка ушастая возьми да и ляпни: мол, есть у нее хороший знакомый, у которого тоже нестандартное хобби. Он – так называемый «черный археолог». И увлекается поиском древних артефактов на необъятных просторах нашей безразмерной родины. Но дело это жутко противозаконное, и неправомочность такого рода деятельности сильно ее удручает как законопослушную гражданку и честную налогоплательщицу. Немец сделал стойку. Но тут на балкон просочилась Хелена и выяснилось, что нужно куда-то идти и кому-то там улыбаться. А утром в офисе шеф вызвал Наташку на ковер и объявил, что у господина Дитера Кляйна есть к ней, Наталии Овчаренко, приватный разговор. И что если господин Дитер Кляйн останется неудовлетворен результатами этого разговора, то ей, Наталии Овчаренко, гарантирует шеф, придется искать себе другую работу. Ему, шефу, вполне вероятно – тоже. После чего, сгорбившись, он покинул кабинет. А его место занял скромняга Дитер. Если опустить все неизбежные в таком разговоре недомолвки, экивоки и прочие словесные кружева, то суть беседы выглядела простой как мычание. Высокий гость просит глубокоуважаемую фройляйн Наталию свести его со своим знакомым, упоминавшимся во вчерашней беседе. Но не просто свести, а представить этому знакомому самые что ни на есть благожелательные рекомендации в отношении господина Кляйна. Цель – гарантированное участие господина Кляйна в кратковременной поисковой экспедиции знакомого фройляйн Наталии. Он, Дитер, прекрасно осознает все риски, связанные с участием дилетанта в делах такого рода. Поэтому, со своей стороны, гарантирует абсолютное соблюдение приватности предстоящего мероприятия. А также весьма существенную денежную компенсацию за возможные неудобства, связанные со своим присутствием на поиске. Кроме того, в случае успешных переговоров он будет крайне признателен фройляйн Наталии за содействие, что не сможет не отразиться самым благоприятным образом на карьере и финансовом благополучии оной. – Ну? – спросила Наташка, утомленно пригубливая остывший жасминовый чай. – Теперь понятно? – Понятно. Только непонятно, где здесь я. – Залезь в инет, посули бабла – и тебе тут же организуют супер-ВИП-покопушки со всем положенным в этом деле антуражем. Тут тебе и факелы ночной порою над разоренной скифской могилой, и простреленные полиционерские фуражки на ближайших кустах, и заунывные вопли специально нанятых упырей... Гарантирую клиенту бездну ощущений вплоть до пожизненного заикания. – Неохотно ответил я, прикидывая, как бы свалить отсюда побыстрее, без лишних обид. – Ну да. Ты самый умный. Все остальные – имбецилы. – Зазвенел в нешуточном волнении ее голос. – Ты плохо меня слушал, Витюша, епть... – она прикрыла глаза, выдохнула, и ее голосок снова зажурчал медовым ручейком. – Ему на фиг не нужно никакое шоу в любом, даже самом талантливом исполнении. Более того, все эти вещи он просекает на раз-два. Пойми ты, наконец. Он охотится за настоящими, неподдельными ощущениями. Пусть даже в ущерб зрелищности и эффективности. Ему до лампочки ваша потенциальная кладуха, которой вы все так бредите. Это первое. Второе. Совсем уж явной обузой он, скорее всего, тебе не будет. Холеный, конечно, но достаточно спортивный мужичок. Хелена как-то обмолвилась, что он по молодости даже поучаствовал в ралли Париж – Даккар. На своем мотоцикле и за свои деньги, промежду прочим. Третье. Он патентованный дилетант и ничего не смыслит в этом деле. А значит, обоснованных претензий по поводу удавшейся или неудавшейся поездки у него не может быть в принципе. Четвертое. Он готов платить. А человек он весьма и весьма небедный и понимает, что капризы стоят денег. Я бы запросила пятьсот евриков. Может, тысячу. По-моему, неплохо за пару дней. Но решай сам. Моего интереса здесь нет. Пока вроде все. Возразишь? – закончила Наташка перечислять аргументы. – Возражу. – Сам того не ожидая, завелся я. – С пятисот енотов я не разбогатею, а портить нам с Димычем коп, ощущая себя холуем при скучающем интуристе, – уволь. Дальше. Мы, если помнишь по моим рассказам, катаемся не по детским песочным площадкам. В тех ебе..., пардон, местах, даже мобила берет через раз. И если твой придурок рассчитывает, что в случае чего из-за ближайшей горушки вынырнет волшебный вертолет и увезет его к маме, то он придурок и есть. Дальше. Про новый закон я тебе уже рассказывал? Угу. Ну так вот. Если попытаются повязать нас с Димычем – это одно. Привычный российский междусобойчик с минимальными потерями или вовсе без таковых. А если с фирмачом, то может быть такая буча, что мама не горюй. Тем более, что ему ничто не помешает слить нас со спокойной душой и заявить, что он-то как раз – белый и пушистый. И на библии готов поклясться, что ничего противозаконного и не помышлял. А вот мы, прикинувшись ядреными любителями природы, вовлекли его в противоправную авантюру. В чем он искренне и раскаивается. Вон, адвокаты подтвердят. Спасибо доблестной российской полиции, что не допустила и уберегла. И скорее всего так и будет. Репутация бизнесмена, лапочка, штука жесткая. И сантименты здесь, я тебя уверяю, неуместны. Дальше. Ну а дальше – множество других, более мелких «но». Так называемых «рабочих моментов». Обсуждать их с тобой, извини, глупо. Наташка порывисто подалась вперед. – Значит, если ты получишь удобоваримые ответы на все свои «но», то вопрос, можно сказать, решен. Так? – Ну... может и так. Думать надо... А скажи, когда это ты успела так поднатореть в словесных баталиях? Я тебя помню другой, – полюбопытствовал я. – Хочешь опосредствованный комплимент? – хитро прищурила глаз Натаха. Ее явно отпустило, а в зрачках заиграли знакомые шаловливые бесенята. Я неопределенно пожал плечами. – Я многому научилась у своих мужиков. У тебя в том числе, – и высунула, дразнясь, розовый язычок из лукаво изогнувшихся губ. – Я сейчас должен похотливо задышать и, интенсивно потея, хватать тебя за коленки? – лениво осведомился я. – Чурбан бесчувственный. И слеподыр, – протянула Наташка и жалостливо посмотрела на меня. – Вообще фишку не рубишь. Ты мог прямо сейчас тащить меня куда угодно и делать все, что душенька твоя пожелает. Все! Стоп! Поздно! – решительно охладила она мой пыл и отмела категоричным жестом наметившиеся было попытки к поползновению... – Вернемся к нашим баранам. Вернее, к барану. Вам необходимо встретиться, но он встречаться с тобой не будет. Официальная версия – шибко занят. А по факту, я думаю, просто бздит. – Фройляйн Наталия! – искренне удивился я. – Пардон, боится. Он боится рисковать. Понимаешь, человек привык всегда рулить сам и сам же определять правила. А тут... надо понравиться неизвестно кому. Стремно и некомфортно. Я, конечно, охарактеризовала тебя в надлежащем виде, но все равно... Поэтому встретишься ты с Ленкой. То бишь Хеленой. Та еще... Ну, ты понял. Хотя девка гладкая. Что есть, то есть. Кстати, она идет с вами. Сам понимаешь... Что вы по-немецки, что Дитер по-русски... – Ну да, ну да... – согласился я. – «В одну повозку впрячь не можно, коня и трепетный Камаз...». Нужна прокладка. Наташка откровенно прыснула. – Да ты у нас поэт?! Я взволнована! – она допила чай и привстала, собираясь прощаться. – Все. Завтра Хелена тебя наберет. – Погоди, погоди. Еще минута, – остановил я звезду унитазного бизнеса. Что-то тут было не так. Какая-то недоговоренность в разговоре. Мелькнула и ушла, как встопорщившаяся и тут же улегшаяся на место заноза. – Ну ладно Дитер... Я оказываю ему услугу, он платит. А твой интерес? Стоны про работу, извини, мелковато как-то. И опять же, почему именно я? А если и я, где мой стимул? Деньги, сама понимаешь... – попытался нащупать я беспокоившую меня паутинку. Она приблизила вплотную свое лицо, утопила во влажном, бездонном взгляде, и откуда-то со стороны сладкой истомой в ухо мне просочилось: – Витюша. ВСЕ будет... – и звонко чмокнув в нос, зацокала каблучками на выход. – Ой-ой-ой... Какой долгожданный приз. Щщас в обморок хлопнусь от счастья, – запоздало попытался реабилитироваться я и, заглянув в услужливо поднесенный официантом счет, тихо обалдел. Да уж, попил кофейку...