Поиск по сайту

Здравствуйте, Уважаемые коллеги! Сегодня был очередной выездной день, ездили не далеко тк в Калининградской области всё рядом, что там той области 150км. Четыре часа побродили у меня топор очередной ,( у меня их уже 5 и все разные ?) жене говорю повешу на стену она говорит ,Я тебе повешу , вешай в гораже!

Вдруг кому пригодится. КЛАССИФИКАЦИЯ ДРЕВНИХ ТОПОРОВ Все древнерусские топоры можно разделить на две большие группы — топоры с оттянутым обухом («молотком») и топоры с обычным обухом,— поскольку технические характеристики обеих групп различны. В первой группе топоров выделяются три типа, большинством исследователей относимые к боевым топорам. Первый тип, «А», характеризуется широким прямоугольным лезвием и плоской оттяжкой на обухеи (рис. I, /—4). По некоторым различиям в формах лезвий топоры этого типа можно разделить на два подтипа: первый представлен топорами с лезвием трапециевидной формы, второй—топорами с лезвиями, приближающимися к прямоугольной форме (рис. 1, / и 2). Тип «А» датируется X в. ло находкам в курганах этого времени и по аналогиям. Второй тип топоров этой группы, тип «Б», имеет удлиненные молотки на обухе, заканчивающиеся обычно небольшими шляпками, и узкие, симметрично расширяющиеся в часто закругленные лезвия. Щековицы обычно овальные (рис. 1, 5— //). Топоры с удлиненными обухами в целом можно датировать X—XI вв.17. Аналогии ИМ’ известны в Венгрии 1в и Польше. Третий тип, «В», представлен топорами с небольшим молотком на обухе, а иногда просто с несколько утолщенной верхней частью обуха. Лезвие почти всегда широкое, иногда даже оттянутое вниз узкой полосой (рис. 1, 12—18). Интересно, что некоторые боевые топоры (XIII—XIV вв.) из Владимира и Новгорода с богатыми декоративными деталями принадлежат к этому же типу. Эти топоры, которые можно назвать «чеканами», датируются X—XII вв.20, но основная м>асса налодок относится к XI в. Вероятно, исходной формой для топоров этого типа явился тип «Б», осложненный целым рядом характерных деталей, присущих топорам второй группы (без молотков на обухе). Аналогии известны в Польше, Венгрии, Чехословакии. Топоры трех названных типов выделывались по одинаковой технологии из двух полос металла. Топоры второй группы представлены значительно большим количеством типов. У некоторых »а обухе имеются подтреуголъной формы выступы—отростки (внизу и вверху). Возможно, что эти отростки произошли от «молотков» на обухах топоров типов «А» и «В» и предназначены в основном для защиты топорища от удара вражеского оружия. Декоративные шляпки, появившиеся уже на топорах типа «Б» (рис. 1, 5, 7, 10, 11), показывают, что молотки здесь утеряли свое первоначальное назначение и служат для предохранения топора от вражеского удара. Упомянутые выше отростки имеются как раз у топоров тех типов, происхождение которых относится еще к X в., к его второй половине. Таковы топоры типа «Г» (рис. 1, 19—20), очень небольшие по размерам, с лезвием, равномерно расширяющимся от обуха и напоминающим лезвие топоров типа «Б» со щековицами с обеих сторон; топоры этого типа датируются второй половиной X—XI в., аналогии им известны в Польше. Известно 23 экземпляра таких топоров. Самым распространенным типом боевого топора в русских древностях конца X— XII в. является тип «Д». Это топоры с широким лезвием и обушными выступами. Топоры типа «Д» продолжают эволюцию формы лезвия, наметившуюся уже во второй половине X в. (рис. 1, //) у некоторых топоров типов «Б» и «В». По характеру нижней выемки топоры типа «Д» делятся на два подтипа: у первого нижняя выемка в большей степени, чем у второго, приближается к половине окружности. По .размерам ручки можно выделить по четыре варианта в каждом подтипе («а», «б», «в», «г»). Всего имеется 102 экземпляра этого типа. Тип «Д» датируется концом X—XII вв.26; подавляющее большинство топоров найдено в погребениях XI в. В Польше такие топоры также относятся к XI в. (рис. 1, 19—32). Топоры типов «Е», «Ж», «3», «И» встречаются значительно реже и не дают, подобно типу «Д», четких и многочисленных серий. Для топоров типа «Е» характерны сильно вогнутая верхняя линия и большая нижняя выемка. Дата топоров этого типа — XI в. (рис. 1, 33—34). Тип «Ж» представлен топорами с сильно оттянутым вниз лезвием, совершенно аналогичным лезвиям некоторых топоров типов «Б» и «Д» (рис. 1, 35). Известно всего пять экземпляров подобных топоров, которые датируются XI—XII вв. и имеют точные аналогии в Польше 29 и Скандинавии. Все топоры типа «3» отличаются друг от друга, но их объединяют небольшие ще-ковицы (всегда расположенные лишь с одной стороны), малые размеры, легкий изгиб-верхней линии и специфическая маленькая выемка внизу. Они датируются XI—XII вв. (рис. 1, 36—37). Известно девять топо.ров этого типа. Характерной особенностью топоров типа «И» является наличие несколько удлиненных щековиц с двух сторон. Лезвие у этих топоров обычно неширокое, верхняя линия слегка вогнута, нижняя выемка большая. Дата — X—XI вв.31. Известно пять топоров этого типа (рис. 1, 38). Топоры типа «К» с прямой верхней линией и обушным отверстием в форме перевернутой трапеции встречаются исключительно в приладожских курганах (рис. 1, 40, 41) Э2. Верхняя линия у одних топоров этого типа перпендикулярна вертикали обуха, у других — отходит от нее под небольшим углом. Щековицы обычно расположены с одной стороны. Дата — X—XI вв. Известно Э1 экз. Топоры типа «Л» отличаются от топоров типа «К» прежде всего овальной формой обушного отверстия. Они встречаются не только в Приладожье, но и на северо-западе Новгородской земли. Датируются XI—XII вв. Известно 14 экземпляров (рис. 1, 42). Топоры типа «М» — широколезвийные, без нижней выемки, со сравнительно симметрично расширяющимся лезвием, очень тонким и всегда закругленным, со щекови-цами с обеих сторон обуха, с подтреугольной формой обушного отверстия (рис. 1, 43). А. А. Спицын считал эти топоры боевыми33. Дата их — X—XII вв.34. Аналогии таким топорам известны в Польше35 и Скандинавииэв. Они распространены преимущественно в Северной Руси 37. Встречаются варианты этой формы — у одних менее широкое и более симметричное лезвие, щековицы не треугольные, а несколько вытянуты (рис. 1, 39); у других имеется нижняя выемка (рис. 1, 44). Это более поздние варианты топоров типа «М», известные уже в XI—XII вв. Описанные типы топоров в целом являются боевыми. Кроме формы, боевые топоры отличаются от рабочих топоров и размерами обушных отверстий. Для задачи отделения боевых топоров от рабочих эти размеры имеют первостепенное значение, поскольку позволяют судить не только о толщине топорища, но и о его длине. Более короткие ручки рабочих топоров были и более толстыми, тогда как боевые топоры средневековья имели тонкие и длинные рукояти. Характерным для топоров выделенных типов является малая толщина топорищ, которая компенсировалась значительной длиной, доходившей до 1 м. Дело в том, что длинное топорище увеличивает силу удара, но вместе с ней и силу отдачи. Для боевого топора важна сила удара, для рабочего топора не меньшее значение имеет сила отдачи; поэтому ручки рабочих топоров не должны по длине превышать размера, при котором становится ощутимее сила отдачи. Таким образом, уменьшение силы отдачи достигается за счет уменьшения силы удара (кпд), иначе говоря — за счет уменьшения длины рукояти. Соответственно уменьшению длины увеличивается ее толщина, доходившая до 4,3 см в диаметре (рис. 2). Наоборот, у боевого топора толщина рукоятки уменьшается соответственно увеличению ее длины. Работать с таким топорищем нельзя (оно переломится), но сражаться удобно. Длинные ручки боевых топоров известны по древним изображениям. Интересно, что на ковре из Байо рукояти топоров, которые держат военачальники, длинные и тоньше, чем у топоров, которыми пользуются рядовые воины. Если сопоставить этот факт с известными нами типами боевых топоров, то можно предположить, что боевые топоры с наиболее тонкими (и, очевидно, с наиболее длинными) ручками принадлежат военачальникам, а обычные топоры — рядовым дружинникам. Длинные рукояти топоров изображены и на древнерусских миниатюрах.

Пересыл на вас!Лучьше по Москве!2тр каждый!

Топорики с фундаментов.Состояние среднее, но крепкое.Не чищены, только помыты щеткой.Одним лотом! За три штуки 3 тыщ.руб. БЕЗ пересыла! СПб.!

Предварительные замечания Кажется, что все разнообразие форм русских топоров создалось в IX—Х вв. в эпоху бурного развития материальной культуры страны. Действительно, начиная с Х в. недостаток находок предшествующей поры сменяется их изобилием. Количество топоров Х—XIII вв., найденных на территории древней Руси, достигает по нашим подсчетам 1600 экз., из них большая часть происходит из погребений (ИЗО экз.), остальные найдены на городищах и случайно. Мы учли по возможности все найденные топоры, для того чтобы в их числе лучше и точнее опознать боевые. Лишь некоторые топорики (прежде всего чеканы) справедливо считаются только оружием. Что же касается многих других раннесредневековых боевых топоров, то оказывается они имеют соответствие в формах рабочих секир, и их выделение подчинено ряду правил. Бросается в глаза, что среди топоров встречаются как большие, так и маленькие. Различие в размерах топоров ученые объясняют их назначением: «массивные, независимо от их формы, служили лесорубам и плотникам, а легкие — употреблялись для столярных и бондарных работ». Не отрицая это, можно уверенно сказать: топоры «малых форм» служили и оружием воина. Важнейшим признаком многих боевых секир является не форма, а размер и вес. По этим признакам большинство однотипных древнерусских топоров и делятся на боевые и рабочие. При этом их рукояти, будучи, по-видимому, одинаковой длины (в среднем 80 см), различались по толщине. Сотни проделанных измерений показывают обычные размеры боевых топоров (за некоторыми исключениями): длина лезвия 9—15 см , ширина до 10— 12 см, диаметр обушного отверстия 2—3 см, вес до 450 г. Эти измерения повторяются на специально боевых топориках, имеющих, правда, несколько меньший вес (в среднем 200—350 г). Установленные выше размеры присущи большинству секир, найденных в дружинных погребениях. В свою очередь нахождение таких топоров в курганах воинов свидетельствует о их боевом назначении. В отличие от боевых размеры рабочих топоров следующие: длина 15—22 см (чаще 17—18 см), ширина лезвия 9—14.5 см, диаметр втулки 3 — 4.5 см, обычный вес 600—800 г. Эти топоры часто встречаются в крестьянских курганах как атрибут мужского захоронения. Конечно, нельзя абсолютизировать разграничительные размеры боевых и рабочих топоров. Здесь встречаются отклонения в ту и другую сторону. Иногда можно спорить о хозяйственной или военной принадлежности того или иного топора. Дело в том, что сама группа «военных» топоров также неоднородна. Часть из них, судя по богатой отделке и небольшим размерам (например, длина лезвия 9—12 см), служила как почетное и боевое оружие, другая же часть использовалась не только в сражении, но и во время похода в качестве универсального инструмента. С этим связана роль топора в погребениях воинов. Если присмотреться к этим погребениям, то везде можно заметить , что умершего в первую очередь готовили не к бою, а к далекому странствию по неизведанным путям загробного мира. Неудивительно поэтому, что в захоронениях воинов часто встречаются топоры, которые могли выполнять различные походные функции. Впрочем, о необходимости топора в походном снаряжении ратника свидетельствуют, помимо курганного инвентаря, и письменные источники средневековья. По сообщению Ибн Фадлана, видевшего воинов-русов на Волге, «при каждом из них имеется топор, меч и нож, (причем) со всем этим они (никогда) не расстаются». Шестью веками позже С. Герберштейн не только описал военное снаряжение русских, но и объяснил его назначение: — «Каждый (имеет) с собою топор, огниво, котлы или медный горшок, чтобы, если он случайно попадет туда, где не найдет ни плодов, ни чесноку, ни луку или дичи, иметь возможность развести там огонь, наполнить горшок водою, бросить в него полную ложку проса, прибавить соли и варить». При помощи топора прокладывали дороги, делали засеки и тверди, запасались топливом, наводили мосты, чинили суда и повозки, вели восстановительные и осадные работы. В случае необходимости специальные «путедельцы» расчищали дорогу войску в труднопроходимых местах «секуще и равняюще, да не трудятся лютым путем». Судя по находкам, «военный» топор почти всегда меньше и легче хозяйственного. Тяжелый и массивный рабочий топор был обременителен в походе и неудобен в битве, воину - профессионалу требовалось более легкое оружие. Однако не приходится полностью отрицать универсальность древнерусского рабочего топора. В некоторых случаях он употреблялся и в военных щелях. Это подтверждается тем, что примерно 10% всех известных рабочих топоров (72 из 760 по нашим подсчетам) найдены в археологических комплексах с разнообразным вооружением, в том числе 7 раз с боевыми секирами. Для многих боевых топоров характерна дырочка на лезвии. Долгое время ее назначение было неопределенным. Отверстие на лезвии считали то магическим знаком, то украшением, то производственным клеймом; думали, что в дырочку вставлялся железный стержень, чтобы топор не слишком глубоко врезался при ударе, или продевалась проволока, с помощью которой притягивалась обратно секира, брошенная в цель. В действительности дырочка предназначалась для пристегивания к лезвию матерчатого чехла, «до ся чловек не обрежет». Возможно, что это отверстие использовали также для подвешивания топора к седлу, на стену и т. п. Следовательно, наличие отверстия на лезвии является признаком дорожного или походного топора. Конечно, таким топором обзаводились не только воины, но и охотники, лесорубы, землепроходцы. Имели дырочку и некоторые рабочие топоры. Вообще же дырочка является далеко не обязательной деталью каждого боевого топора. Ее имеет только 15% сохранившихся «военных» секир (78 от 494). Только на боевых топориках встречаются орнаментальные украшения и отделка благородными металлами. Таких топориков насчитывается 13 экз. (из них 5 ныне утрачены, один найден за пределами Руси), в большинстве они относятся к выдающимся произведениям древнерусского прикладного искусства. Таким образом, при выделении боевых топоров следует учитывать размеры, форму и украшения топора, условия его нахождения, военное и производственное значение. В итоге мы пришли к убеждению, что в раннесредневековой Руси не существовало типологической разницы между большинством производственных и военных топоров. При своей однотипности они отличались лишь размерами, весом и толщиной рукояти. Итак, все древнерусские топоры можно разделить на три группы. 1. Специально боевые топорики-молотки, топорики с украшениями, характерные по конструкции и незначительные по своему размеру. Большинство из них (например, чеканы) не имеет аналогий с формами рабочих топоров. 2. Секиры «малых форм», которые использовались в военных целях как универсальный инструмент во время похода и боя. Общие размеры их определены выше. Они по форме очень похожи на производственные топоры, являясь как бы миниатюрной копией последних. 3. Тяжелые и массивные рабочие топоры. На войне, по-видимому, употреблялись редко. В этой главе рассматриваются главным образом первые две группы топоров, насчитывающие 573 экз. (тип 79 из них остался неизвестен, так как находки утрачены). Типологически рассматриваются и рабочие топоры, особенно в тех случаях, когда это необходимо для изучения боевых. В зависимости от формы лезвия и особенностей устройства обуха топоры распределены на 8 типов с их разновидностями Определяющим, конечно, является форма лезвия. При классификации второстепенные признаки (сопоставимые между собой у разных типов) имеют немаловажное значение, так как позволяют выделить локальные группы предметов. Так, топоры «с выемкой и опущенным лезвием», составлявшие в домонгольскую эпоху едва ли не самую значительную группу и распространенные на очень широкой территории, разделены на три типа в соответствии с различным устройством обуха (типы IV, V и VI). Эти топоры, названные бородовидными (Bartaxt), западно- или североевропейского происхождения, однако в своих конкретных видоизменениях географически и хронологически они оказались связанными с рядом восточноевропейских областей. При выделении типов также исходим из упомянутой выше трехчленной классификации топоров А. А. Спицына, дополненной В. П. Левашовой. К специально боевым отнесены (за некоторыми исключениями) топоры типов I—III, к универсальным — IV—VIII. Преобладание в том или ином типе производственных образцов указывает на назначение группы в целом, а это, в свою очередь, определяет и конструктивный характер вещи. Так, например, типичным признаком многих рабочих топоров Х—XI вв. является укрепление их проуха только боковыми щекавицами. У производственных топоров «боковая качка» топорища при рубке всегда, очевидно, была сильной. Общий же вывод таков: развитие рабочих топоров во многих случаях, по-видимому, определяло эволюцию боевых, исключение составляют лишь формы боевых секир (типы I—III), появление которых. вызвано военной практикой. Обзор типов топоров Итак, переходим к анализу форм древнерусских топоров. К специально боевым относятся прежде всего чеканы — топоры, тыльная часть обуха которых снабжена молоточком. По точному определению В. Даля, чекан — I «ручное оружие, а встарь знак сана, топорик с молоточком на аршинной рукояти». Молотовидные обушки чеканов, помимо боевого назначения, служили своеобразным противовесом по отношению к лезвию и способствовали более точному и рассчитанному удару. История чекана связана с далекими походами и передвижениями евразийских кочевников. Железные чеканы в Восточной Европе появились в составе скифского вооружения в VI в. до н. э. Позднее они встречаются у сармато-аланских племен и известны в раннесредневековых древностях Кавказа, Прикубанья и среднего Поволжья. В VIII—IX вв. чеканы распространены на большой территории от Прикамья до Венгрии, Чехии и Румынии и считаются оружием восточного происхождения. На Руси топоры-молотки скорее всего заимствованы от кочевников Юго-Востока. Немалую роль здесь, очевидно, сыграли походы русских в Поволжье и на Каспий. В Киевском государстве чеканы нашли свою вторую родину и отсюда в Х—XI вв. распространялись в страны Центральной и Северной Европы. Статистические данные это подтверждают. Чеканов Х—XIII вв. на территории Руси найдено 95 экз. В Дании, Швеции, Финляндии, на Готланде, в Калининградской области, Польше, Венгрии, Литве и Латвии вместе взятых число одновременных находок примерно в 2 раза меньше. Исследователи не сомневаются в восточном происхождении чеканов; по отношению к некоторым европейским странам (прибалтийским и скандинавским) их более правильно считать русскими. Чеканы как знак ранга и боевое оружие характерны для русского войска вплоть до конца XVII в. Западноевропейские рыцари начнут использовать чеканы как средство раздробления брони лишь с XIII—XIV вв. Топоры-молотки из отечественных находок подразделяются на 3 типа. Тип 1 Для экземпляров типа I характерно узкое, продолговатое, треугольной формы лезвие. Встречаются они в памятниках Х—XIII вв. повсеместно и особенно характерны для дружинных древностей. Топорики-молотки XII— XIII вв. отличаются от более ранних образцов только в деталях: молоточковидная приставка обуха всегда квадратна в поперечном сечении (в Х—XI вв. встречается и круглая), щекавицы обуха имеют заостренно-треугольную форму (в Х в. они округлые), нет грибовидной шляпки на молотке (она существует у некоторых топориков Х—XI вв.), нет чеканов с очень коротким»молоточком на обушке (в X— XI вв. такие образцы встречаются). Выше описанные мелкие различия облегчают датировку чеканов с точностью до одного-двух столетий. Лучшей вещью в этой группе является знаменитый «владимирский» топорик из собрания ГИМа. В отделке топорика использованы серебро, золото и чернь. Топорик приписывался Андрею Боголюбскому, однако он изготовлен, судя по орнаменту, еще в первой половине XI в. На лезвии «владимирского» чекана изображены древо жизни с птицами и дракон, пронзенный мечом. В русском происхождении вещи не приходится сомневаться. Подтверждается это наличием русской буквы «А» на проушном выступе (возможно, инициал владельца топорика), в виде буквы «А» оформлено также изображение дракона, пораженного мечом. Судя по их многочисленности и распространенности, чеканы изготовлялись в русских городах. Подтверждается это и наличием среди чеканов своеобразных экземпляров, являвшихся, по-видимому, результатом местной переработки традиционного восточного чекана. Таковы топоры типа IA с грибовидной шляпкой на молоточке и оттянутым книзу лезвием. Топоры этой разновидности происходят из погребений XI в. Среди восточных древностей они не встречены и только 3 экземпляра найдены в Польше и бывш. Пруссии. Тип 2 К типу II относятся чеканы с трапециевидным лезвием и узким пластинчатым выступом на тыльной части обуха. Иногда такие топорики называют двусечными, что неточно, так как пластинчатый выступ, противоположный лезвию, всегда затуплен. Древнейшие образцы этой формы найдены на Кавказе и в Башкирии. Все древнерусские экземпляры найдены преимущественно в дружинных курганах и датируются Х—началом XI в. и позднее не встречаются. Аналогичные чеканы найдены в Швеции, бывш. Пруссии, Польше, Венгрии и Латвии. Русь была, по-видимому, важным посредующим звеном в распространении этих чеканов на запад и север Европы. Чеканы типов IA и II не встречаются в XII— XIII вв. В этот период употребляются топорики-молотки наиболее распространенной и, очевидно, устойчивой формы (тип I). Тип 3 Исключительно «военное» значение можно признать за узколезвийными небольшими топориками с вырезным обухом и верхними и нижними боковыми мысовидными отростками — щекавицами. В Х—XI вв. эти топорики встречаются в дружинных погребениях большинства русских областей. Почти половина находок обнаружена во Владимирских курганах. В некоторых северных, финских районах топорики типа III очень редки. Своеобразен бронзовый со стальным лезвием топорик IX—Х вв. из Старой Ладоги. На бронзовых его частях видны литые львы и грифоны. Ничего подобного в русских и скандинавских древностях неизвестно. Поиски создателей этой вещи приводят в Финляндию. На некоторых финских предметах времен крестовых походов сохранились похожие изображения львов или барсов. «Этническому» определению староладожского топорика помогла также малозаметная деталь. На тыльной стороне обуха (наблюдение Г. Ф. Корзухиной) видны нижние части лап какого-то несохранившегося зверя. Оружие, украшенное фигурками зверей, несколько раз упомянуто в древнефинском эпосе «Калевала». Серию узколезвийных секирок хронологически заканчивает симбирский топорик XII в., богато орнаментированный львиными масками и процветшими кринами. Подобный изящный предмет, по справедливому предположению В. А. Городцова, «мог быть сделан в Киеве как лучшем центре древнерусского ювелирного искусства». Судя по этому образцу, топорики типа III производились еще и в XII в. Топоры типа III найдены и за пределами Руси: 1 — в Пермской области, 1 — в Билярске, 1 — в Финляндии, 1 — на Готланде, 3 — в Польше, 1 — в Сербии. П. Паульсен назвал секиры рассматриваемого типа «варяжской группой» северобалтийских топоров. Из России он указывает только 3 таких экземпляра. На самом деле число известных ныне русских вещей почти в 8 раз превышает зарубежные. Часть отечественных топориков датируется Х в. Насколько можно судить, это наиболее ранние европейские находки, поэтому с большим основанием можно предполагать русское происхождение топориков типа III, распространившихся затем в ряде европейских областей. Подтверждает это и группа боевых топоров типа IV, по деталям обуха одинаковая с только что рассмотренными. Ниже пойдет речь о топорах как специально боевых, так и сочетающих свойства орудия и оружия. Тип 4 Таковы прежде всего образцы с оттянутым вниз лезвием, двумя парами боковых щекавиц и удлиненным вырезным обухом Топоры этого типа (самые массовые по числу находок) в зависимости от размера бывают боевыми (144 экз.) и рабочими (112 экз.), причем 14 рабочих топоров найдены в археологических комплексах с оружием. Появились эти топоры в Х в., а в XI— отчасти XII в. в русском войске они, видимо, предпочитались другим формам. Во всяком случае во многих русских областях топоры этого типа господствовали в XI в. и нередко (судя по курганам) являлись единственным оружием воинов. Широкому распространению топоров этой группы способствовала совершенная конструкция (коэффициент полезного действия приближается к единице) и надежное устройство обуха (с которым мы познакомились на примере типа III). «Щекавицы, отростки боковых сторон обуха предохраняли рукоятку при раскачивании заклинившегося топора, удлинение тыльной части или отходящие от нее отростки-мысики предохраняли рукоятку от излома при вытаскивании топора после вертикального удара». Таким образом, топором описанной конструкции можно было совершать разнообразные движения и прежде всего нанести мощный вертикальный удар. Топоры данной группы обладают некоторой изогнутостью лезвия книзу, что придавало им наряду с рубящими и режущие свойства. Последняя черта свойственна и другим формам (например, топорам типа III), но у многих образцов не столь заметна. Топоры рассматриваемого типа (в основном рабочие) найдены и за пределами Руси: 1 — на Тамбовщине, 4 — в Волжской Болгарии, 12 — в Скандинавии, 8 — в Калининградской области, около 16 — в Польше, 1 — в Чехии, 86 — в Эстонии, Латвии и Литве вместе взятых. На основании отечественного материала можно уточнить происхождение секир типа IV. Они появляются на Руси еще в Х в. А большинство зарубежных аналогий, в том числе прибалтийские и польские, относится к XI в. Таким образом, есть основания считать топоры с вырезным обухом и боковыми щекавицами русским изобретением, распространившихся вскоре далеко за пределы своей родины. Археологические материалы свидетельствуют, что распространение этих секир в окраинных землях Киевского государства произошло около 1000 г. или немного раньше. В качестве совершенно нового типа такие топоры появляются в Юго-Восточном Приладожье и на Муромщине. Граница их распространения точно определяет на географической карте расселение древнерусских племен в этнически чужеродной среде. Эти топоры найдены в русских могильниках Х—XI вв., расположенных в финских (Белое озеро, Владимирская область) и литовских районах (Шо, Поречье). В других случаях, появление топоров данного типа на землях, вошедших в Х—XI вв. в состав Руси (Водская пятина, Юго-Восточное Приладожье), можно рассматривать и как заимствование от славян, и как воздействие передовой в техническом отношении древнерусской материальной культуры на развитие техники v некоторых неславянских народов. Со своими топорами не расставались дружинники в далеких походах и переселениях. Единственный в своем роде могильник русской или русско-варяжской конной дружины первой половины XI в. обнаружен в центре Польши, у Лодзи. 9 из 10 найденных там топоров относятся к описанному выше типу. В XII—XIII вв. изготовление топоров с вырезным обухом и оттянутым книзу лезвием упрощается: щекавицы исчезли, тыльная сторона обуха представляет широкие отходящие в стороны мысовидные выступы (тип IVA). Эти топоры (16 боевых и 102 производственных) найдены главным образом на юге и юго-западе и западе Руси, но встречаются и в северных землях. Отметим, что ранее, в Х—XI вв., топоры, выделенного типа, были распространены в Польше и Прибалтике. В. П. Левашова считает их специфически западной формой. Таким образом, в становлении топоров типа IVA сыграли роль два процесса: упрощение производства секир с вырезным обухом и проникновение на Русь западнобалтийских образцов. В Западной Белоруссии (каменные могилы), а также в Польше, Восточной Прибалтике и на Кавказе топоры описанной формы бытуют в XII—XIII вв., а иногда, вероятно, и позже. Тип 5 . Характерной особенностью следующей группы топоров «с выемкой и опущенным лезвием» является прямая верхняя грань и боковые щекавицы только с нижней стороны обуха. Топоры типа V датируются Х—первой половиной XII в. и представлены двумя большими группами: боевой и рабочей. Из 170 производственных топоров 19 найдены в комплексах с мечами, копьями и стрелами. Образцы Х в.отличаются тщательной выделкой и имеют очертание втулки овальное или треугольное; в XI—начале XII в. встречаются более грубые экземпляры с круглой втулкой для топорища. Наибольшее скопление этих топоров отмечается на севере Руси. В курганах Юго-Восточного Приладожья они, например, господствуют среди других форм. Южнее Ярославской и Владимирской областей топоры типа V за редким исключением не встречаются. Концентрация находок в Х в. больше связана с финскими памятниками Северо-Востока, в XI в. эти топоры широко прослеживаются на всем севере Руси, включая Новгородские земли. Происхождение топоров с оттянутым вниз лезвием и прямой верхней гранью связано с севером Европы. В Норвегии, Швеции и Финляндии образцы описанной формы появились еще в VII—VIII вв. В числе древнейших находок следует упомянуть один такой топор (рабочий) из нижних слоев Староладожского земляного городища. В Х—начале XII в. топоры типа V, кроме Руси, наиболее типичны для Финляндии и находятся также в прибалтийских и прикамских древностях. Таким образом, в Х—XII вв. эти топоры, судя по их распространению и развитию, можно назвать финско-русскими. В комплексах XIII в. встречаются топоры с прямой верхней гранью и «опущенным» лезвием, обух которых трубкообразно вытянут вдоль топорища (тип VA). Ряд таких образцов (2, б и 8 рабочих) найден главным образом в южной Руси. Следует оговориться, что географически и хронологически топоры описанного типа не находятся в непосредственной связи с предыдущими. Топоры с трубковидным обухом в XIII—XIV вв. распространены от Поволжья до Прибалтики и известны для западноевропейского средневековья. В крестьянском быту Западной Украины и Молдавии эти топоры сохранились до наших дней. Тип 6 Последними в отряде разнообразных бородовидных топоров рассматриваются образцы с оттянутым книзу лезвием и двумя парами боковых щекавиц. В этой группе явно преобладают рабочие топоры (155 экз., из них 14 найдены в комплексах с копьями, боевыми топорами и стрелами. Древнейший рабочий топор описанного типа найден в Гнездовском кладе около 1000 г., позднейшие в костромских курганах XII-XIII вв. В своих поздних вариантах эти топоры с большой хронологической четкостью прослеживаются в Новгороде. Датировка боевых образцов значительно уже и охватывает Х и XI вв., в более позднее время они вообще не встречаются. Очевидно, по своим боевым качествам, связанным прежде всего с креплением топорища, эти топоры уступали близким по форме лезвия секирам IV типа. Что касается деталей устройства, то боевые секиры типа VI в XI в. часто отличаются от более ранних большей приподнятостью верхнего края лезвия и меньшей полуциркульной выемкой нижней грани. Топоры типа VI распространены главным образом в средней и северной Руси от Рязанщины и Смоленщины до Ленинградской области. Происходят они из Центральной и Северной Европы, где известны с VIII— IX вв. В XI—XII вв. эти топоры (в разных видоизменениях) довольно широко распространены в Восточной Европе. Интересно отметить, что русские рабочие топоры с характерным выступом (бородкой) на нижнем крае лезвия (в частности, хорошо известные по Новгороду) попадали в Приобъе и Прикамье. По летописным сведениям, в конце XI и в XII в. начинаются походы новгородцев на югру, в связи с которыми, видимо, и попадают на Обь вещи новгородского и прибалтийского типов. Так, во время похода 1096 г. новгородцы выменивали у уральцев меха за железные ножи и секиры. Таким образом, на Восток вывозились не только боевые, но и хозяйственные русские топоры. Типами IV, V и VI также IVA и VA исчерпаны разновидности бородовидных топоров. Тип 7 К совершенно особой группе относятся секиры с широким симметрично расходящимся лезвием, косо срезанным у режущего края.Характерные топоры этого типа тонки, снабжены боковыми щекавицами и имеют ширину лезвия по отношению к длине равную 4 : 5 или даже 1 : I. Древнейшие широколезвийные секиры найдены в курганах второй половины Х в. в Приладожье, но в основном типичны для северной Руси XI в. (включая Ленинградскую область). Чем южнее, тем меньше этих форм. Так, в Ярославской, Владимирской и Смоленской областях найдено только 4 секиры типа VII. В XII—XIII вв. широколезвийные топоры хотя и существуют, но большинство их должно быть отнесено к рабочим формам. Это связано с появлением рабочих топоров без полуциркульной выемки нижнего края, с более или менее симметричным лезвием. Хорошо известны эти образцы в новгородских и костромских древностях. Все исследователи единодушно признают скандинавское происхождение широколезвийных секир, распространившихся около 1000 г. на всем севере Европы. Боевое применение широколезвийных секир англосаксонской и норманской пехотой увековечено на ковровой вышивке из Байе (1066—1082 гг.). Судя по этой вышивке, длина древка топора была равна примерно метру или несколько более. В период своего расцвета, в XI в., эти топоры распространены на огромной территории от Карелии до Британии, поэтому специально норманским оружием их назвать нельзя. Например, в Польше топоры типа VII найдены не в ближайшем к Швеции Поморье, а в центральных районах страны, где пребывание викингов мало вероятно. Показателен в этом отношении также пример Руси, там эти секиры найдены в местных крестьянских курганах и известны по изображениям. Топоры описанного типа долго сохраняются в Прибалтике, ими изобилуют куршские погребения XII—XIV вв. Тип 8 В самостоятельный тип выделяются узколезвийные топоры. Они напоминают образцы типа III, однако по конструкции обуха, универсальному назначению, распространению и развитию существенно отличны от последних.. Обычны боковые щекавицы. В группе различаются боевые и хозяйственные топоры, причем последние всегда преобладают (23 рабочих топора найдены в погребениях с оружием). Среди боевых топоров различных форм описанные представлены наименьшим количеством находок. Оно и неудивительно. Для Х—XI вв. колуновидные топоры были архаичны; основное их развитие относится к V—IX вв. н. э. (появились они на территории Восточной Европы еще в первой половине I тыс. н. э.), когда их находят и в раннеславянских памятниках. Найденные на памятниках Х—XI вв. тяжелые и несовершенные колуновидные топоры являются показателем замкнутости и замедленности культурного развития ряда восточноевропейских районов. В собственно русских областях они почти не встречаются, но на окраинах, в чудских районах некоторое время еще бытуют (Юго-Восточное Приладожье, Муромщина). Вообще у финнов и некоторых прибалтийских племен узколезвийные топоры держатся гораздо дольше, чем у славян, но и там около 1000 г. в ряде мест быстро вытесняются более совершенными формами (например, на Муромщине). Начиная с XI в. на территории древней Руси архаический колун в общем — случайная находка. В XII—XIII вв. распространяются топоры, несколько напоминающие узколезвийные формы предшествующего времени (тип V ША). От архаических колунов они отличаются иным соотношением длины и ширины лезвия (2 : 1 или 1.5 : 1) и отсутствием щекавиц; обух их вытянут желобком вокруг топорища или заканчивается небольшими мысиками. Появление этих топоров не означало возврат к архаическим формам, их следует связать с выработкой массового типа рабочего топора без каких-либо трудоемких, удорожающих деталей (что ранее отмечено на примере типа IVA). Такие топоры остаются в обиходе в северорусских городах вплоть до XIV—XV вв., в южных землях их (в форме несколько отличной от северной) особенно много в городах, погибших при татаро-монгольском нашествии. Лишь немногие топоры описанной группы можно отнести к боевым. Среди последних выделяются топорики с Райковецкого городища и из Костромской области. Первый украшен серебряной инкрустацией на лезвии, второй — завитковым орнаментом (также инкрустация серебром), известным среди русских и финских вещей XII—XIII вв. Хронологически это самые поздние памятники среди домонгольских «декоративных» топориков. В заключение несколько слов о топорах, которые по малочисленности находок относятся к редким типам. Тип А насчитывает 2 боевых и 4 рабочих топора — все Х в. Топоры данного типа с прямой верхней гранью, двумя боковыми щекавицами по противоположным сторонам втулки, без отчетливой полуциркульной выемки нижней грани являются разновидностью типа V. По своему происхождению и распространению (Юго-Восточное Приладожье) эти топоры связаны с памятниками финского севера. В самой Финляндии найдено около 80 аналогичных образцов. В курганах XI в. найдены 2 топора с вырезным обухом (как у типа IV) и симметричным полулунным лезвием (напоминает образцы типа II). По своей форме эти топоры (тип Б) являются предшественниками позднесредневековых бердышей. Развитие типов во времени Целесообразно подытожить наши типологические наблюдения и проследить развитие боевых топоров на отдельных хронологических этапах. Итак, в Х—начале XI в. боевые топоры представлены во всем разнообразии своих форм. В этот период появляются или уже существуют все те боевые секиры, которые сохраняются или несколько видоизменяются в последующее время. Х век — это период активных поисков рациональных форм топора, отбора и использования лучших его конструкций. В это время на Руси перенимают восточные чеканы (типы I и II) и северные секиры (типы V и VII), видоизменяют западные бородовидные топоры и создают собственные формы (типы III и IV). В распространении чеканов Русь была посредницей между Востоком и Западом. На примере эволюции форм топоров видно, что при создании древнерусской технической культуры использовались достижения кочевого Востока, финского Севера и европейского Запада и изобретались собственные образцы. В крупнейших древнерусских курганных группах (Владимирская, Ярославская, Смоленская, Черниговская и Киевская области) встречены боевые топоры главным образом наиболее распространенных и ведущих форм (типы I, II, III и IV). Боевые топоры этих типов распространены в Восточной Европе повсеместно, однако в некоторых периферийных районах господствуют не они, а образцы других форм (типы V, VII, VIII и А), большая часть которых типична для русско-финского севера. Около 1000 г. русские топоры (например, типа IV) проникают в окраинные районы и иногда вытесняют там более примитивные архаичные формы. В общем боевые топоры Х—начала XI в. известны лучше, чем в последующее время. Объясняется это существованием больших языческих дружинных некрополей, содержащих много оружия феодальной знати. Поэтому неслучайно, что почти половина всех найденных топоров того времени (типы I— III) является специально боевыми. Количество топоров XI—XII вв. заметно увеличивается главным образом за счет рабочих (319 боевых и 366 рабочих). Эти топоры во множестве найдены на многочисленных крестьянских кладбищах и в погребениях младших дружинников. Специально военные топорики отходят на задний план. Большинство составляет секиры, употреблявшиеся на войне в качестве разностороннего ударно-рубящего инструмента. Формы топоров те же, что и в предшествующий период, однако сильное развитие получают бородовидные топоры, главным образом типа IV. Судя по числу находок, они занимают преобладающее положение среди других форм и становятся своего рода «национальным» оружием, быстро распространяясь по всей Руси и за ее пределами. По-видимому, под влиянием бородовидных секир в XI в. создается чекан с оттянутым книзу лезвием (тип IA). Ведущие типы топоров, как и в более раннее время, известны повсеместно; локально-географическое распространение топоров типов V, VII и VIII в большой мере остается прежним (главным образом северные земли), расширяется лишь ареал топоров типа VII, захватывая центральную полосу Восточной Европы. Боевых топоров XII—XIII вв. нам известно меньше, чем секир XI—XII вв, ибо количество находок этого времени резко уменьшается в связи с постепенным исчезновением «военных» погребений. Однако материала все же достаточно, чтобы констатировать следующие изменения. Количество типов сокращается, упрощаются и видоизменяются сами топоры (типы IVA, VA, VIIIA). Заметно, что усовершенствование топора шло не по линии изобретения новых форм лезвия, а по линии создания простого и надежного обуха (без каких-либо вырезов и выступов) и изменения пропорций лезвия (тип VIIIA). Все эти особенности объясняются, с одной стороны, растущей унификацией и массовостью производства железных изделий, а с другой, — поисками такого устройства обуха, которое обеспечивало бы прочное скрепление топорища с лезвием для более сильного удара. В XII—XIII вв. среди боевых образцов преобладают чеканы (тип I) и бородовидные секиры (тип IVA). Только за образцами типа VII можно признать локально-северное распространение. Некоторые боевые топоры (типы IVA, VA, VIIIA) сохраняются еще во второй половине XIII—XV в. и даже позднее (тип VA). Судя по находкам, русские в XII— XIII вв. вывозили боевые и рабочие топоры на Восток, в Приуралье и в Поволжье. Итак, для XII—XIII вв. типичны боевые топоры в основном двух типов: чекан и бородовидная секира. В них угадываются ведущие типы этого оружия и для более раннего времени. Доказывается это результатом схематической классификации боевых секир Х— XIII вв. по форме лезвия (табл. 10, 11), показавшим, что чеканы и бородовидные топоры составляют /4 всех археологически известных находок. Несомненно также, что на Руси производились топоры различных форм. Об этом свидетельствуют, помимо типологических, хронологических и других наблюдений, и украшения топоров. Роскошные топорики, применявшиеся не столько для боя, сколько для придворных церемонии, представляют высокохудожественные изделия. Их орнамент и отделка указывают на то, что большинство из них выполнено в лучших древнерусских ремесленных мастерских. Мы уже знаем, что топоры могли употреблять и в качестве орудия и в качестве оружия. Как отмечалось выше, ряд боевых топоров является миниатюрной копией рабочих (типы IV—VIII). Занимаясь типологией боевых секир, мы одновременно получили почти полную классификацию рабочих форм. Сравнение однотипных военных и производственных топоров (табл. 12) указало на назначение той или иной группы в целом, объяснило эволюцию самих вещей (при этом принимались во внимание также и рабочие топоры, найденные в комплексах с оружием). Cреди различных бородовидных топоров наибольшее военное значение имели секиры с вырезным обухом и оттянутым книзу лезвием (тип IV). Рабочих топоров этого типа также много, но их меньше, чем боевых. Несомненно, военное назначение было главным и для секир с симметричным косо срезанным лезвием (тип VII). Рабочие образцы этого типа появились только в XII— XIII вв. Во всех остальных группах количество рабочих топоров в общем всегда больше (за некоторыми исключениями для Х в.), чем боевых. Преобладание в том или ином типе производственных образцов указывает на назначение группы в целом , а это, в свою очередь, определяет и конструктивный характер вещи. Так, например, типичным признаком многих рабочих топоров Х—XI вв. является укрепление их проуха только боковыми щекавицами. У производственных топоров «боковая качка» топорища при рубке всегда, очевидно, была сильной. Общий же вывод таков: развитие рабочих топоров во многих случаях, по-видимому, определяло эволюцию боевых, исключение составляют лишь формы боевых секир (типы I— III), появление которых вызвано военной практикой. Военное применение Какое место занимал боевой топор в вооружении русского войска, каково было военное значение топора по сравнению с другими «орудиями войны»? Значение боевого топора определяется при сопоставлении археологических комплексов. По нашим подсчетам, топор найден примерно в каждом третьем кургане, содержащим оружие Х—начала XI в. Популярность топора как боевого средства подтверждают и письменные источники. Об оснащении этим оружием русского войска в Х в. сообщают Ибн Фадлан и Ибн Мискавейх. Лев Диакон в описании русской-византийской войны 970—971 гг. отмечает боевое применение секир наряду с мечами. Наконец, в письме епископа Бруно к Генриху II в 1008 г. сообщается, что войска Владимира Святославича были вооружены множеством топоров и мечей. В общем создается впечатление, что в раннекиевский период топор являлся важным и весьма распространенным оружием. Для XI—XII вв. количество известных боевых топоров возрастает. Их находят в каждом втором кургане того времени, содержащим оружие. По курганам XI— XII вв. видно, что с умершим в могилу клали (в отличие от предшествующего периода) самое необходимое, символизировавшее его пол и основное занятие при жизни. К таким предметам, видимо, относился и боевой топор, бывший по ритуальным представлениям людей того времени для погребенного более важным предметом (необходимая напутственная и дорожная вещь), чем копье или стрелы. Ведь не случайно, что в курганах XI—XII вв. чаще всего находят не специально боевые топорики, а секиры, имеющие универсальное назначение. Следовательно, курганные боевые топоры лишь весьма односторонне характеризуют вооружение воинов. Преобладание боевого топора в курганах XI—XII вв. еще не означает его преобладания в составе холодного оружия того времени. Бесспорно, что топор был массовым оружием ополченца и простого воина, но он, по-видимому, не являлся основным оружием всего войска. Ратники, погребенные в курганах этого периода, относились к социальным низам русского войска и имели топоры чаще всего, вероятно, в качестве пехотного оружия (основная часть боевых топоров найдена в северных и центральных областях, где пехота составляла основную силу войска). Оружие княжеских дружин, определявшее средства борьбы было, конечно, гораздо богаче и разнообразней. В XII—XIII вв. значение боевого топора как распространенного и массового оружия уменьшается. Находки его в курганах становятся реже. В южнорусских городах, погибших во время татаро-монгольского нашествия, на несколько боевых топоров обычно приходятся десятки копий, много сабель, мечей и сотни стрел . Топор, конечно, не утратил своего значения для пехоты. Простые ополченцы продолжали действовать в бою топорами и сулицами, что видно из летописного рассказа о Липецкой битве 1216 г. Во время осады болгарского города Ошеля в 1219 г. Пехотинцы с топорами были использованы в качестве передовой штурмующей военной силы: «Приступи Святослав к граду со все страны, а наперед пешцы с огнем и с топоры, а за ними стрелцы и копейницы и бысть брань зла, и подсекоша тын и вал разкопаша и зажгоша». Сходный сюжет проиллюстрирован в Радзивиловской летописи. На миниатюре, изображающей взятие Торжка половцами в 1093г., мы видим пехотинца, рубящего топором городские стены. Однако сообщения летописи о топорах очень немногочисленны. Источники подчеркивают необычные или исключительные случаи владения этим оружием. Так, во время сражения со шведами в 1240 г. новгородец Сбыслав Якунович «многажды биашеся единым топором, не имеа страха в сердци». Восхищаясь мужеством воина, летописец намекает на недостаточность его вооружения. Только дважды упомянут топор в княжеских руках. В 1071 г. Глеб Святославович убил топором волхва: «Глеб же вынем топор, ростя и, и паде мертв». Использование секиры в данном случае вызвалось необходимостью. Перед разговором с волхвом князь спрятал ее под плащ. Скрыть меч или копье, видимо, было или трудно, или невозможно. В другом эпизоде летопись рассказывает как во время Липецкой битвы князь Мстислав Удалой с безудержной отвагой «проехав трижды сквозе полкы княжи Юрьевы и Ярославли, текучи люди, бе бо у него топор с паворозою на руце». Летописная история удельной Руси наполнена описаниями военных событий. Однако напрасно мы будем искать здесь упоминание топора. На миниатюрах и иконах военные отряды изображены с копьями, мечами, саблями и стрелами, а с обычными рабочими секирами лишь изредка показаны пехотинцы, восставшие крестьяне и горожане. Не фигурирует боевой топор в былинах и героических песнях, не упоминается он в договорах и клятвах, с ним почти не связаны выражения военной лексики. Как атрибут княжеской власти парадный топорик по своему значению, очевидно, уступал копью и мечу. Причины редкого употребления топора феодальной знатью и княжескими дружинниками заключается не столько в пренебрежительном отношении к нему как оружию простонародья, сколько в тактических особенностях конного боя. Топор — традиционное оружие пехоты. Лучшей иллюстрацией тактического использования топора является изображение на ковре из Байе. Десятки реалистических рисунков ковра демонстрируют пехотинцев, дравшихся широколезвийной секирой (по нашей классификации — тип VII), однако мы видим, что их действия безуспешны. Вот один из бойцов размашисто замахнулся топором, но враг поразил его копьем в незащищенный бок. В другой сцене секироносец, размахиваясь, держит топор двумя руками, его щит съехал в сторону, в это время всадник рубит его мечом. Далее изображен пехотинец, который вонзает топор в шею коня, до самого всадника ему не достать. Сцены ковра обнаруживают полное торжество конных копейщиков над пехотинцами-секироносцами. Одновременно они показывают, что конники почти не употребляли топора. То же самое в значительной мере действительно и для Руси, где конница начиная с XI в. становилась главным родом войск. Ее основным оружием были копья, сабли, стрелы и мечи. Копье, например, доставало противника дальше, чем топор. На одной из миниатюр Радзивиловской летописи изображен знатный дружинник Лют Свенельдович. Охотясь на коне, он подвергся неожиданному нападению конного копейщика. Для того чтобы показать бессилие, обреченность и неравность борьбы, миниатюрист изобразил Люта отбивающегося топором, хотя текст летописи об этом молчит. Единоборство окончилось победой копьеносца и убийством Люта. Топор продолжал применяться во время затяжного кавалерийского боя, превратившегося в тесную схватку отдельных групп, когда длинное древковое оружие лишь мешало движению. Лучше всего здесь подходил легкий боевой топорик, например чекан, им можно было владеть одной рукой. Именно таким образом, очевидно, действовал в бою в описанном выше случае Мстислав Удалой. Его топор при помощи темляка прочно удерживался в руке. Всадник не мог эффективно бороться, держа топор сразу двумя руками, так как не мог закрыться щитом и терял управление конем. Анализ источников приводит к заключению, что для конного дружинника XII—XIII вв. топор по тактическим причинам не был основным средством борьбы. Итак, боевое применение топора в древней Руси прошло два больших этапа. В Х в. в связи с важным значением пешей рати топор являлся важнейшим «орудием войны». В XI—XIII вв. в связи с возрастающей ролью конницы военное значение топора снижается, хотя он по-прежнему остается массовым пехотным оружием. Древообрабатывающий инструмент. Рабочие топоры 1-7 - топоры с выемкой и опущенным лезвием 1-4 - Новгород 5 - Моховский могильник 6 - Старая Рязань 7 - Новгородские курганы 8-10 - топоры переходного типа, Новгород XII-XIII век 11 - конструкция рукоятей древнерусских топоров 12-13 - топоры узколезвийные, Новгород 14-16 - топоры с широким симетричным лезвием, Новгородские курганы 16 - Новгород, XIV век 17 - топор-клин для изготовления теса, Родень XII век 18-20 - топоры узколезвийные 18 - Подболотьевский могильник 19,20 - Новгород, XIII век 21 - утяжеленный топор с ассиметричным лезвием, Новгород, XIV век Топор из золотоордынского погребения очень похожий топор, раскопан "черными" археолагами: Топор Экзекуционный - топор для казни САРН-ФУ - китайский двусторонний топор, имеющий длинную рукоять с подтоком. ПОЛЭКС - английский рыцарский боевой топор на топорище длиной 1200- 1500 мм. ТОПОР ДВУРУЧНЫЙ - топор с топорищем, позволяющим осуществлять хват двумя руками. исток